Финн, француз или русский?

Финн, француз или русский?
«Русские мужики — лучшие в мире!» — убеждены бывшие однокурсницы-иностранки нашего корреспондента Елены Мартовой, которая часто пишет о проблемах русских жен за рубежом, поисках счастья в далеких краях, столкновениях разных ментальностей. Почему наши женщины ищут мужа за рубежом? И что привлекает иностранок в наших мужчинах и не нравится нам?

Потомки мушкетеров

Я задумалась об этом в свой день рождения, когда брат пожелал мне «импортозамещения в личных отношениях».

На самом деле пуститься в поиск заграничного жениха меня подвигло не столько разочарование в русских мужчинах, сколько очарование французскими.

Я впервые попала во Францию в 90-х годах. Приехав из мрачноватой тогда Москвы в доброжелательный, теплый Париж, почувствовала себя счастливым ребенком, которому улыбается весь мир.

Французы очень любезны. И это не просто усвоенные правила этикета. Это их суть. Потом, когда выучила язык и стала общаться с разными людьми, один парижский рабочий, похожий на профессора филологии, мне сказал: «Люди сегодня за свои деньги не просто хотят получить услугу. Они желают, чтобы это доставило им удовольствие. Я вот ремонтирую квартиры. И сколько бы ни брал себе в бригаду эмигрантов, рано или поздно с ними приходилось расставаться.

Потому что они не могут вовремя сказать комплимент хозяйке, терпеливо выслушать историю ее жизни, горячо поблагодарить ее даже за маленькие чаевые. А без этого тебя просто не пригласят второй раз».

Французы позитивны по сути своей. Они умеют выдернуть из клубка проблем самую светлую нить. «Бывает, что в жизни наступает черная полоса, — рассказывал мне один французский преподаватель. — Но смотришь: солнце светит, выпиваешь за обедом бокал вина, а тут еще девушка красивая тебе улыбнулась… И жизнь уже не кажется такой беспросветной».

Но больше всего меня потрясло особое отношение к женщине. Пожалуй, нигде я не чувствовала себя такой красивой, желанной и защищенной, как во Франции. Ты не просто существо противоположного пола, на тебя смотрят как на чудесное явление, одно присутствие которого может сделать человека счастливым.

В тот первый приезд в Париж на улице ко мне обратился молодой человек и, судя по жесту, спросил, который час. Так как по-французски я тогда ответить не могла, то показала ему свои часы на запястье. Он поймал мою руку и… уже больше не отпускал ее весь вечер.

Мы долго гуляли, объясняясь на плохом английском. Мсье, как во времена «Трех мушкетеров», прижимал мою руку к своему сердцу, целовал пальцы, влюблено смотрел мне в глаза. И хотя мы оба понимали, что все это не всерьез, что вот-вот расстанемся и не увидимся больше никогда, — но как же это было хорошо!

«Чего зря время терять?»

Я задумалась: а как же наши мужчины обольщают сегодня дам? Недавно у меня в Москве возникли два знакомства, грозящие перерасти в любовные романы. Я решила не отвергать ухаживаний кавалеров, но и не торопиться идти им навстречу. Пусть завоюют меня!

Первая встреча была очень романтичной. В Ботаническом саду я пыталась читать довольно сложную книгу. На другой конец скамейки присел мужчина. Увидев имя автора на обложке, он неожиданно процитировал его: «Самый главный вопрос философии: «Стоит ли жизнь того, чтобы ее прожить?»

Я была приятно удивлена: не каждый день в наше время встретишь человека, который читает серьезные книги. Мы разговорились: мужчина оказался режиссером на телевидении.

Другое знакомство оказалось более тривиальным. На юбилее одного глянцевого журнала, в котором я когда-то сотрудничала, я столкнулась с человеком, которого раньше немного знала — он публиковал в этом издании свои юмористические рассказы.

Вообще-то он работал охранником, а шутить за деньги было его хобби.

Как говорят те же французы, «самое приятное — это начало»: знакомство, радость от открытия общих взглядов, волнение от незнания, к чему это приведет…

Каково же было мое удивление, когда новоявленные поклонники начали сразу с конца. На другой день после знакомства оба позвонили мне с одним и тем же вопросом: «Когда к вам приехать в гости?» И очень изумились, услышав, что отнюдь не сегодня.

То же самое повторилось и через неделю, и через две, и через три. Режиссер фантазировал: «Вы приготовите мне мя-ясо, я так люблю домашнее мя-ясо. Я сяду на диван, посмотрим хороший фильм…» «Юморист на дому» был более альтруистичен: «Ничего готовить не надо, я все принесу с собой — и водку, и закуску».

Почувствовав, что меня никак не вдохновляет перспектива принимать у себя практически незнакомых мужчин, оба принялись меня воспитывать. «Давайте посмотрим на ситуацию трезво, — предложил охранник-юморист. — Мужчин вообще по жизни меньше, чем женщин. А в нашем возрасте уже половина спились, четверть — ни на что не годятся в интимном плане, другую четверть хватает только на жен. Ну и какие у вас перспективы?»

Режиссер тоже был крайне раздосадован моей несговорчивостью: «Ничего не понимаю! Мы же взрослые люди. И если мы понравились друг другу, почему бы нам не сблизиться?»

Что удивительно, никто из них не удосужился даже узнать: а может быть, у меня есть кто-то? Впрочем, как я поняла, сама по себе я вообще мало интересовала их. Они звонили и часами могли рассуждать на разные темы. «Заимствовал ли ранний Сарьян у Пикассо?» — спрашивал режиссер и сам же себе отвечал.

Юморист-охранник вспоминал свое босоногое детство и рассказывал, сколько литров водки он выпил с разными знаменитостями.

Когда мне все это надоело, я сказала тому и другому прямым текстом: «Да соблазните же меня, наконец! Пригласите куда-нибудь, что ли…»

На том конце провода оба раза повисла недоуменная пауза. «Да что я — мальчишка, на свидания-то бегать? — возмутился режиссер. — Давайте я лучше приеду к вам, вы приготовите мне мя-ясо…»

…Я так и не увидела второй раз ни режиссера телевидения, ни охранника-юмориста.

«У ваших мужчин есть душа»

Со своими однокурсницами, финками, я встретилась на вечере выпускников журфака. Повидав полмира и немало испытав, слегка сумасбродная Франциска и строгая, правильная Ола сегодня утверждают, что лучше наших мужчин нет нигде.

— Ну почему, почему, что в них хорошего? — допытывалась я.

— Вот тебе пример. Я недавно была в Тибете, — пытается объяснить мне Франциска. — Сейчас это модно — ездить туда за просветлением. Но вместо умиротворения я почувствовала вдруг такое острое чувство одиночества — думала, с ума сойду. Кругом народ, языковых проблем у меня нет. А я сижу, тоскую и знаю, что никому не могу рассказать о своем состоянии. Никто этого просто не поймет.

И вдруг узнаю, что тут есть русский парень Толик из Ростова-на-Дону. Я кинулась к нему, как к родному: «Толик, поговори со мной!» «Не вопрос!» — сказал он.

Мы проговорили три часа, и я, словно в живой воде искупалась. От непонятной тоски не осталось и следа.

— Если бы мне надо было рассказать, что творится у меня на душе, — поддержала подругу Ола, — и рядом бы оказался финн, американец, итальянец и русский…

— Только к русскому! — воскликнули «горячие финские девушки».

«У ваших мужчин есть душа», — сказала Ола.

Я слушала своих однокурсниц и думала, что в этом они, наверное, правы. Действительно, неоте­санность, небритость и грубость наших мужчин часто компенсировались совершенно неожиданной чуткостью, теплотой и нежностью.

Помню, я приехала из Питера в состоянии, когда кажется, что жить больше незачем. На площади перед вокзалом — столпотворение. И вдруг я почувствовала, что иду, словно заговоренная, меня никто не толкает. Чьи-то крепкие мужские руки отстраняют от меня напирающую со всех сторон толпу. Время от времени сзади я слышу зычный голос: «Куда прешь? Не видишь — Девушка идет!» Именно так — с большой буквы, столько в этом слове было теплоты, трепета и уважения!

Мы вышли на более-менее свободное пространство. Мой хранитель погладил меня по плечу и сказал: «Счастливо вам! Девушка!»

Жизнь в нашей стране быстро меняется. Я вижу сейчас молодых мужчин, самостоятельных, ответственных, которые ценят семью, занимаются детьми. Но есть у нас и другие представители сильного пола. Они не работают, не учатся, живут с родителями или сдают квартиру, доставшуюся от них, опускаясь и становясь маргиналами.

Что же будет с нашими мужчинами? Сохранят ли они способность к пониманию, сопереживанию, душевную тонкость? Или верх возьмет грубость, невоспитанность, примитивность?