Бабушки, мамы, мы

Бабушки, мамы, мы
Как и почему изменились сорокалетние женщины в двадцать первом веке? Что определяет сегодня этот возрастной рубеж? И на самом ли деле в сорок жизнь только начинается?
Психолог, обозреватель нашего журнала Марина Фокина.

Психолог, обозреватель нашего журнала Марина Фокина.

— Двадцать лет назад, когда я смотрела на свою сорокалетнюю маму и ее ровесниц, — приходила в ужас. Вспоминала Толстого, который считал свою героиню Анну Павловну Шерер «сорокалетней старухой». Моя мама старухой, конечно, не выглядела. Но сорок лет!

Сегодня это мой возраст. И большинства подруг. Я немножко расстраиваюсь, когда в транспорте или магазине меня называют не «девушка», а «женщина». И думаю: может, я как-то застряла в юности? И не осознаю всего груза своих сорока лет?

Разговоры и наблюдения дают возможность делать другие выводы. Мне кажется, мы просто иные — нынешние сорокалетние. По сравнению со своими мамами. И уж тем более — с бабушками. Потому что неудержимо меняется жизнь, и мы меняемся вместе с ней.

Чем мы отличаемся?

По моим субъективным ощущениям мы стали легче. Легче в плане килограммов. Легче в плане мыслей. Легче в плане отношения к жизни. На это влияет социум. И положительно, и отрицательно влияет.

Скажем, те же двадцать лет назад разводов, по ряду причин, было меньше. И это хорошо. Но часто, живя в привычном и стабильном браке, женщина к сорока годам полнела, переставала следить за собой. Ибо зачем?

Сейчас — не так. Мы должны быть в постоянном тонусе. Потому что многие еще даже и не были замужем. Поэтому — стройная фигура, ухоженное лицо, красивая одежда. Конечно, ум и душевные качества для потенциального избранника важны, но встречают-то все равно по одежке.

Мы стали позже выходить замуж. Соответственно, и детей мы рожаем позже. Двадцать лет назад поинтересоваться у сорокалетней женщины, не собирается ли она становиться мамой, было абсурдно. Да, сам вопрос безусловно бестактен. Но по отношению к женщинам этого возраста он и не возникал.

Сегодня же сорокалетние беременные и молодые мамы — абсолютно в порядке вещей. Причем это может быть и первый, и второй, и даже четвертый ребенок.

Иногда мне кажется, что мы словно воплощаем в жизнь сказанное Верой Алентовой в культовой советской ленте: «В сорок лет жизнь только начинается». Для киногероини это было смелое заявление — когда снимался фильм «Москва слезам не верит», сорокалетние женщины в большинстве своем были, как моя мама. И для них к этому возрасту жизнь если не заканчивалась, то, во всяком случае, как-то притормаживала. Становилась рутинной. Стабильной. Скучноватой. Привычной.

Новые сестры

Безусловно, у меня и моих ровесниц сегодня больше возможностей. Для того, чтобы как-то изменить свою жизнь, что-то начать заново. И нет страха, как мне кажется. В чем-то мы сродни восемнадцатилетним, перед которыми открыты все дороги. Но у нас есть опыт. И это важно.

Нам доступно многое сегодня. Возможность одеваться и следить за собой. Омолаживающая косметика и пластические операции. Мы можем путешествовать, получать второе образование, учиться тому, что интересно. Но, как мне кажется, главное — у нас есть возможность развиваться. Интеллектуально. Культурно. Духовно. И сорок лет — это какой-то новый старт. В переоценке ценностей. Себя. Других. Жизни вообще.

Мы пришли к сорокалетию не с пустым рюкзаком за плечами. Мы сунули пальцы во все розетки, обожглись на молоке, залечили шрамы от грабель, на которые неоднократно наступали. Но все это не заставило смириться с тем, что в определенном смысле мы уже «едем с ярмарки». Наша «ярмарка» в самом разгаре.

Нынешние сорокалетние женщины — девушки на самом деле. Нежные и трепетные, активные и целеустремленные. А рюкзак с жизненным опытом — он не тянет. Он помогает. Так что мы — девушки. С искрами в глазах. И с сорокалетней жизнью, которая интересней иной восемнадцатилетней.