Пересаживается костный мозг

В Морозовской детской городской больнице лечат детей, больных лейкозом –
злокачественным заболеванием клеток крови. Сейчас идет подготовка к
новой операции – трансплантации костного мозга.

Гематологическое отделение Морозовской больницы поражает своим
европейским видом: палаты на двух человек, просторные коридоры,
процедурные кабинеты и операционные, оснащенные по последнему слову
медицины, современная служба переливания крови.
Когда мы проходим по отделению, кажется, что ребят там совсем немного.
Дело в том, что дети, нуждающиеся в интенсивном круглосуточном лечении,
находятся в клинике в течение того времени, пока это необходимо. А потом
по назначению врача посещают дневной стационар, чтобы пройти
исследования, провести лечебные процедуры и в тот же день вернуться
домой.

Но многие маленькие пациенты проводят здесь немало времени – от недели
до месяца. Поэтому в отделении сделано все, чтобы они чувствовали себя
комфортно. Не забыты даже такие мелочи, как смотровой столик в виде
забавного слоника: те малыши, которые отказываются от осмотра на обычном
столе, взбираются на слона с удовольствием.
Вместе с больными ребятами в отделении лежат их матери. Пик
заболеваемости лейкозом приходится на трех-пятилетних, материнское
присутствие им особенно необходимо. Несмотря на поставленный малышам
страшный диагноз, дети остаются детьми: кто-то развесил над кроваткой
смешные рисунки, кто-то читает “Винни-Пуха”, а одного мальчика мама
отчитывает за то, что он опять подрался с приятелем.
Рассказывает главный врач Морозовской детской больницы, академик
Российской академии естественных наук, профессор Михаил Анисимович
КОРНЮШИН:

– Еще семь-десять лет назад из 100 детей, больных острым лейкозом,
погибали от 88 до 95. Причина в том, что у нас не было достаточно
средств, чтобы провести реконструкцию этого отделения и внедрить в нем
медицинские технологии, принятые для лечения лейкоза во всем мире. Хотя
велись научные исследования, занимались лечением.
Но прогресс в этой области возможен лишь тогда, когда есть необходимое и
весьма дорогостоящее оборудование, реактивы. Поэтому решили обратиться к
правительству Москвы и в Министерство здравоохранения. Мы обещали, что
высокой смертности от детского лейкоза не будет, что мы решим эту
проблему, если гематологическое отделение будет соответствовать мировым
стандартам.

К нашей просьбе отнеслись с уважением и пониманием. Беспрепятственно
были выделены необходимые средства, и в 1997 году у нас открылось
отделение, оснащенное самой современной медицинской техникой для лечения
лейкоза. А наши специалисты прошли стажировку в Германии, Америке. Так
что условия у нас не хуже, чем во многих европейских клиниках. Когда к
нам приезжают медики из-за границы, им остается только удивляться, на
каком высоком уровне мы работаем. Сегодня нам удается спасти более 70
процентов маленьких пациентов.

– И все-таки вы решили не останавливаться на достигнутом, а взяться за
новое – трансплантацию костного мозга?
– Я увлекся этой областью медицины, она стала, можно сказать, моей
любимой. По специальности я кардиолог, но лечение детского лейкоза стало
для меня в последние годы самой важной, основной проблемой. И я решил:
если во всем мире делают трансплантацию костного мозга, спасая жизнь
обреченным детям, то почему мы должны быть позади? Специалисты у нас не
хуже, оборудование есть. Нужно только найти средства для этой операции.
Сейчас для того, чтобы сделать пересадку костного мозга, детей везут в
Америку. Но надеюсь, скоро она станет вполне реальной и у нас.
– Эту операцию у нас нигде не делают?
– Достаточно регулярно производили единичные трансплантации костного
мозга у детей в Научно-исследовательском институте детской гематологии,
с которым мы тесно сотрудничаем, в Детской республиканской клинической
больнице. Но для того, чтобы эта операция вошла в жизнь практической
медицины, нужно серьезное финансирование. Пока мы можем надеяться
сделать пересадку только двум маленьким пациентам, да и то при поддержке
спонсоров. Обещал помочь Владислав Александрович Третьяк, президент
Международной спортивной академии в Москве. Он готов уже выделить
половину денег, необходимых для операции. Я постараюсь подключить все
свои возможности, чтобы к концу этого года первая трансплантация была
сделана. Во всяком случае, очень надеюсь на это.

– Кому ее будут делать?
– Четырехлетнему московскому мальчику, которого кроме такой
трансплантации вряд ли что спасет. Далеко не все дети относятся к числу
тех, кому трансплантация может помочь. Тех, кого можно вылечить
имеющимися у нас методами, мы лечим в отделении, ведь там сегодня
лечение проводится по мировым стандартам. А этому мальчику можно
попытаться помочь только с помощью пересадки костного мозга. Ему
предстоит долгий путь к выздоровлению – после пересадки химиотерапия,
правильный уход, наблюдение врачей.

Я надеюсь, что через несколько лет мы сможем делать такие пересадки не
одному-двум малышам, а всем, кто в них нуждается. Ведь, к сожалению,
число детей, больных лейкозом, растет.
– С чем это связано?
– Со многими факторами. Почти тридцать семь лет назад, когда мы открывали
гематологическое отделение, были единичные случаи лейкоза в Москве и
Московской области. На сегодняшний день в отделении одновременно лечатся
более 50 детей: уходят одни, приходят другие. Почему больных становится
все больше?
Причин много: изменилась экология, ухудшились условия жизни людей,
пострадала генетика. Мы дышим загрязненным воздухом, на нас падают
кислотные дожди, в пищу употребляем некачественные продукты питания,
действуют на нас и многие другие неблагоприятные факторы. Все это не
может не сказаться на росте онкологических заболеваний, в том числе и
лейкоза. К тому же диагностические системы стали более точными и
совершенными. И те случаи, на которые раньше, может быть, просто не
обращали внимания, теперь выявляются на самой ранней стадии заболевания.


Так что проблема эта со временем не потеряет своей актуальности,
наоборот. Поэтому я считаю, что мое “увлечение” детской гематологией –
веление времени. Ведь главное – желание помочь больным детям
по-настоящему. Мы уже сделали почти все возможное. И все же хочется,
чтобы у нас в арсенале средств была еще трансплантация костного мозга.
Мне многие говорят: что еще нужно? Крупнейшая многопрофильная детская
больница, столько достижений, забот и так хватает. Но я стою на своем:
нигде не делают пересадку – у нас будут.

Заведующий гематологическим отделением, кандидат медицинских наук Андрей
Михайлович ТИМАКОВ проводит нас по палатам, показывает сверхмощные
системы для очистки воздуха: после химиотерапии в организме ребенка
почти не остается иммунных клеток, способных противостоять инфекции,
поэтому требования к чистоте помещений и воздуха здесь повышенные.
Например, уборку дезинфицирующими средствами в палатах делают дважды в
день, генеральную уборку процедурных комнат – ежедневно.
Дальше наш путь лежит в специальный блок, где все уже подготовлено для
пересадки: две палаты с пока пустующими кроватями, необходимая
аппаратура. Этот блок будет работать полностью автономно, поскольку
после трансплантации пациенту необходимы условия повышенной стерильности
и все должно быть “под рукой”.
– Теоретически мы можем здесь делать 10-12 трансплантаций в год, –
говорит Андрей Михайлович. – Для этого уже все подготовлено.
– Каким образом удалось найти костный мозг для трансплантации?
– Сначала проверили ближайших родственников: мать, отца, сестру – у
мальчика есть сестра-близнец. В таких случаях мы в первую очередь
обращаемся к родственникам. К сожалению, мальчику, которого мы готовим к
пересадке, не подошел костный мозг ни одного из родственников. Нам
пришлось провести поиск необходимого донора, используя международные
банки костного мозга, разослать десятки писем. Нужный материал нашелся в
Финляндии. Нам обещали прислать его, как только возникнет
необходимость.

– Пересадка костного мозга поможет мальчику выздороветь?
– Мы надеемся на это. Он относится к той группе пациентов с острым
лейкозом, которым нужна именно трансплантация. Хотя сама по себе эта
процедура проблему лейкоза не решает. Это терапия отчаяния, когда ничто
другое уже помочь не может. Она должна проводиться прицельно, именно
тем, кому она принесет пользу.
Особенно важна принципиальная возможность трансплантации для больных
другой формой острого лейкоза. Сейчас из них удается спасти всего лишь
40 процентов. Стандартная химиотерапия действует на них недостаточно
эффективно. А трансплантация костного мозга, если она станет применяться
у нас в отделении, поможет добиться результата у гораздо большего числа
больных.

– Что этому мешает, кроме финансовых трудностей?
– Трансплантация костного мозга – это сложный технологический процесс,
который можно сравнить со сборкой реактивного самолета. Важно учесть
огромное количество мелочей, выверить все до миллиметра. А мы сейчас
пытаемся собрать реактивный самолет в домашних условиях. Например, в
организации поиска необходимого материала для трансплантации участвовали
врачи отделения и родители ребенка. Письма писали здесь, в отделении.
Хотя на самом деле такой работой должны заниматься специально
подготовленные люди.

Трансплантация будет помогать тем, кто в ней нуждается, лишь тогда, когда
мы будем делать ее не от случая к случаю, а постоянно. Только тогда этот
процесс можно выполнять квалифицированно. Кроме того, сама по себе даже
удачная трансплантация не может решить всех проблем пациента.
После нее ребенок должен пройти долгий период восстановления, и не всегда
его выздоровление заканчивается без серьезных осложнений. Некоторые
остаются инвалидами. Хотя известно, что вылечившиеся от лейкоза люди
возвращаются к нормальной жизни и даже имеют детей. Все зависит от
особенностей организма ребенка.
– Любой больной лейкозом ребенок может попасть к вам в отделение?
– Сейчас у нас лечатся только московские дети, страдающие лейкозом. В
порядке исключения иногда принимаем детей из Московской области. Лечение
это бесплатное, хотя стоимость его очень высока. Один полный курс стоит
около 12 тысяч долларов на человека. В некоторых случаях эта цифра
гораздо выше – минимум 20 тысяч.
Благодаря тому, что лечение в клинике чередуется у нас с амбулаторным, мы
можем принимать значительно больше пациентов, чем раньше. Хотя ни число
коек, ни штат не увеличились. Так что сотрудники испытывают колоссальную
нагрузку. Но мы стараемся сделать все, что в наших силах.
– Когда я уходила из гематологического отделения, старшая сестра провела
меня мимо палаты мальчика, которого готовят к пересадке костного мозга.
Красивый светловолосый малыш лежал под капельницей и доброжелательно
смотрел на окружающих. Сейчас пока мама приводит его 3 – 4 раза в неделю
принимать лечебные процедуры, а остальное время он находится дома. На
вопрос, сколько ему лет, мальчик доверчиво показал четыре пальца. Как
хочется верить, что все пройдет благополучно и лет этих будет все больше
и больше!