Почему великий голландец Винсент Ван Гог представлял окружающую жизнь в сиянии желтых цветов? Об одной из гипотез рассказывает кандидат искусствоведения, московский специалист Нина Алексеевна Иваницкая.
– Ван Гог прожил всего 37 лет. Впервые взял в руки карандаш в двадцатисемилетнем возрасте, а первую живописную картину создал двумя годами позже. До этого Винсент Ван Гог был церковным проповедником в небольшом голландском шахтерском городке. Задачу службы священника он понимал как помощь беднякам, что было неугодно церковному начальству. Потеряв место в церкви, он пережил тяжелый душевный кризис. Художественные пробы Ван Гога были связаны с тем, что, по мнению художника, "апостольская миссия" искусства наиболее близка религиозной традиции. Тридцатилетний провинциал Ван Гог приехал в Париж к младшему брату с целью "учиться живописи".
Здесь он познакомился со знаменитыми импрессионистами. Довольно быстро Ван Гог почувствовал, что общество относится к художникам достаточно равнодушно. Его также остро ранит вражда между самими художниками. Вместе с крушением идеалов к нему приходят частые головокружения, бессонница и первые эпилептические удары. Состояние здоровья заставило Ван Гога бежать на юг, в Прованс, где он поселился в уединенном городке Арль. Этот период – наиболее плодотворный для Ван Гога. Он пишет быстро и много.
Ван Гог относился к породе тех художников, которые работают только с натуры. "Я… не выдумываю всю картину целиком: напротив, я нахожу ее уже готовой в самой природе…" – написал художник в письме к брату. Искусствоведы давно заметили тягу Ван Гога к необыкновенным оттенкам желтого цвета. На "ночных и вечерних" полотнах – звезды и месяц в желтых ореолах, "дневные" пейзажи отличает солнечный свет – им пронизан даже терпкий воздух его картин с желтыми кудрями деревьев, рыжими головками подсолнечников. Даже в картинах, сюжетно замкнутых пространством помещения, преобладает свет желтых ламп. На последней его картине "Вороны над полем пшеницы", законченной накануне гибели, изображено хлебное золотое поле.
Откуда такая гиперболизация желтого цвета? Пол Вольф – ученый Калифорнийского университета, предметом научного интереса которого является зависимость творчества от состояния здоровья, первым высказал мысль о том, что возрастающая интенсивность желтого цвета на картинах Ван Гога связана с болезнью художника. Точнее, с медицинскими препаратами, которыми его лечили. В начале XX столетия самым сильным сердечным лекарством считалась трава наперстянка. Она прописывалась при сердечной недостаточности. И действительно усиливала работу сердца и активность сердечных сокращений.
В то время уже существовал и дигиталис – лекарство на основе вытяжки из наперстянки. Кстати, большинство современных препаратов, воздействующих на сердечно-сосудистую систему, тоже содержат наперстянку как один из компонентов. Болезнью Ван Гога была склонность к эпилептическим припадкам, которые, правда, повторялись крайне редко. В перерывах между достаточно краткими приступами Ван Гог был совершенно нормален, дружелюбен и мягок. После приступов художник испытывал страшную слабость и ноющие загрудинные боли. Близкий друг и лечащий врач художника доктор Поль Фердинанд Гаше, на руках которого и умер Винсент Ван Гог, желая облегчить страдания, давал ему щедрые порции дигиталиса. Как казалось врачу, сила припадков уменьшалась, а последующие боли немного снижались.
Наперстянку – ценное лекарственное, но ядовитое растение – издавна называли травой-"цветообманом". В середине XX столетия было научно доказано, что передозировка дигиталиса вызывает цветоаномалии: в восприятии мира желтый цвет обретает удивительную эмоциональную силу. Американский исследователь Пол Вольф не без оснований полагает, что Винсент Ван Гог, принимавший препараты из наперстянки в течение нескольких лет, видел окружающую жизнь в солнечных красках.
Не потому ли так много оттенков желтого на полотнах Ван Гога? Повинен в этом дигиталис или нет, но гениальные картины величайшего художника передают солнечный колорит и преклонение Винсента Ван Гога перед красотой мира. Наверняка ясно только то, что к лечению эпилепсии наперстянка никакого отношения не имеет.