Женская душа

Женская душа

Эти три удивительные истории мне рассказал Евгений Николаевич Шалагинов, заслуженный врач Российской Федерации, заведующий родильного дома № 14 в Нижнем Новгороде.

Сын для Федора

…В тот день был сильный ветер. Осенний день быстро шел на убыль. За дверью кабинета было тихо. До конца приема оставалось несколько минут, и Евгений Николаевич снял с головы шапочку и стал стягивать с себя халат.

– Можно? – спросил женский голос, и рыжая копна волос полыхнула в дверном проеме.

– Я еще ничего не успел ответить, – рассказывал он мне, – как в кабинет решительно вошла беременная женщина.

На глаз, ее беременность явно подходила к концу и она вот-вот должна была родить. Это обстоятельство несколько озадачило его, потому как всех женщин, состоящих на учете по беременности на его участке, он знал. Откуда взялась эта незнакомка?

– Я приехала за ребенком, – сказала она. Затем встала со стула и подошла к входной двери, закрыла ее на крючок и, заметив удивление в глазах доктора, замахала руками, – я все объясню.

В кабинете установилась тишина.

– Доктор, – наконец проговорила она, –

я не уйду отсюда, если вы мне не поможете.

Она поднялась и стала медленно расстегивать пуговицы на свободном платье.

– Какое-то предчувствие, – говорил он мне много позднее, – зародилось в моей душе.

– Все, – обернулась она и ловким движением фокусника извлекла из-под платья подушку, – беременности нет!

– Вы что – шутить сюда пришли? – он уже хотел сказать ей что-то резкое, но остановился, заметив в ее глазах слезы.

– Беременности нет, – повторила она, – а сын нужен. Вот так нужен…

Она вскинула на Евгения Николаевича мокрые глаза и разрыдалась.

… Нет, удивительный народ эти женщины, – с восхищением говорил он мне, – вот Анна, ее, кстати, Анной зовут, придумала все, сыграла роль беременной, чтобы семью сохранить, мужа своего Федора удержать, а самое главное, финал этой истории на меня возложила. Ребенка я ей должен был найти и родственникам преподнести. Мол, роды прошли в срок и благополучно.

– И вы помогли? – почти без тени сомнения спросила я, заранее настроившись на положительный ответ.

– А куда денешься?! – с огромной теплотой проговорил он, – как я мог испор-

тить такой классный замысел.

Он выдвинул ящик стола и, порывшись, достал фотографию. Со снимка смотрело на меня счастливое семейство. Лицо женщины излучало нежность. У прижавшегося к ней мальчугана на затылке торчал неприглаженный вихор.

Из сбивчивого рассказа Евгений Николаевич узнал, что Анна очень любит своего мужа, а тот мечтает о наследнике. Между тем и после семи лет супружеской жизни долгожданной беременности не наступило. После бессонных ночей, хождений по врачам, отчаянья она решила имитировать беременность и таким образом сохранить брак, семью, любовь мужа.

А тут и случай подвернулся. Федор был направлен в длительную зарубежную командировку.

– Нет, я не мог не помочь ей, – говорил он мне, – бывает ведь и святая ложь.

И ради этого он набирал десятки телефонных номеров, чтобы отыскать в каком-нибудь роддоме брошенного малыша.

Им повезло. Накануне ее визита в одном из отдаленных районов Нижегородской области из родильного отделения сбежала юная мамаша.

Можно было бы поставить в этой истории точку, но…

Прошло семь лет. К Евгению Николаевичу, уже заведующему отделением, в дверь кабинета постучали.

– А я к вам, – лицо рыжеволосой женщины показалось ему знакомым.

– Анна, – он поднялся со стула.

Беременная женщина ответила сияющей улыбкой:

– А я к вам, за дочкой, поможете?

Я беру в руки фото. Со снимка смотрит на меня счастливое семейство. Отец, мать, сын и девчушка с озорной улыбкой.

– Значит, помогли? – я готова обнять Евгения Николаевича.

– Они счастливы! – вместо ответа произносит он.

Дети есть, и это главное…

– Бывает так, – говорил мне Евгений Николаевич, – зайдет к тебе в кабинет женщина, и даже слова еще не скажет, а ты уже чувствуешь, что перед тобой удивительная личность.

Так было и с Леночкой.

Светлые волосы, перехваченные синей резинкой, худенькие, чуть выгнутые плечи, тонкие руки, длинные пальцы с заметными суставами, беспокойно теребящие свернутые в трубочку результаты медицинских обследований. И глаза, серые, огромные в ярких золотистых точках, будто брызнуло на них солнышко свои лучики, да и оставило отметины.

– Мне сказали, что я не могу иметь детей, – она смотрела на него, он на нее.

На вид ей было чуть за двадцать, но лицо серьезное с ранней морщинкой на переносице.

– Кто сказал? – ему захотелось ободрить эту женщину-девочку, и он ей подмигнул.

Девушка ответила чуть заметной улыбкой и протянула ему документы: снимки, результаты анализов.

– Это был тот случай, – скажет он мне позднее, – когда тяжелое гинекологическое заболевание сопровождалось еще и пороком сердца. Обычно мы предлагаем таким пациенткам прервать беременность или направляем в областной центр.

Но этой девушке я почему-то не мог сказать об этом. Да она бы и не послушала. С первого мгновения понял, что это тот случай, когда женщина будет биться за ребенка до последнего.

И я был прав.

– Я готова на все, на все, – говорила она. – Перетерплю любую боль, только пусть он будет!

– Пусть, – ответил он ей и смахнул весь ворох обследований к себе в стол. – Только немедленно ложитесь в больницу. И слушаться меня во всем!

Так негласно был заключен между ними договор.

– С угрозой выкидыша мы столкнулись буквально через пару недель, – рассказывал Евгений Николаевич.

Выход был один – строгий постельный режим. И потянулись дни, похожие, как братья близнецы. За окном менялись времена года. Санитарка, добрая тетя Аня, вышла на пенсию, а она, Лена, все лежала на своей кровати в углу.

– И к чему такие подвиги? – пожимала плечами молоденькая Наташка, проходившая сестринскую практику в отделении. – Он-то и в ус себе не дует.

Она с укоризной посмотрела на тумбочку возле кровати. Там стояла фотография Лениного мужа Андрея.

Вначале, когда Лена только что поступила в отделение, Андрей был здесь частым гостем. Приходил шумно, с цветами и яркими апельсинами в целлофановом пакете. Сыпал шутками и нежно смотрел на жену.

Но со временем его визиты стали все реже и реже. А однажды…

– Евгений Николаевич, – забежала к нему в кабинет медсестра, – там с Самсоновой плохо!

Я подумал, что у Лены что-то со здоровьем, и чуть ли не бегом в палату.

…Фотография Андрея валялась на полу, рядом с ней рассыпались осколки от рамочки. Лена лежала на постели, отвернувшись к стене. Ее плечи вздрагивали. Не было сомнений, что она плакала.

Испытания, выпавшие на долю молодых супругов, Андрей не выдержал.

Евгений Николаевич присел на краешек постели к Лене.

– Ты все так же намерена бороться? – спросил он.

Она обернулась к нему. На лице еще не успели высохнуть слезы, но в глазах была твердая решимость.

– Теперь я еще больше хочу ребенка! – ответила она, – Вы мне поможете?

– Лена заставила нас поволноваться, –

продолжает доктор. Не было человека в отделении, который бы не молился за нее в тот день. Наши нянечки и кулаки зажимали, и святой водой брызгали, а у меня у самого давление подскочило от волнения. Как все будет?

– И как же?

– Ни за что не поверите, ведь наша Лена двойню родила. Двух пацанов, двух классных пацанов!

И когда я подошел к ней, ослабевшей от родов, с капельницами в венах, она улыбнулась мне такой счастливой улыбкой, что даже я прослезился.

– У меня есть дети, – повторяла она, – и это счастье.

Будет у Ваньки сестричка

– Это случилось 13 мая, – начинает он свою очередную историю, – весна была теплой и палаты рожениц были завалены цветами. Особенно много было сирени. Я даже велел вынести цветы на веранду. Боялся, что у кого-нибудь может возникнуть аллергия.

Мне живо представился теплый весенний день, светлые, веселые лица молодых мамочек. Радостные глаза молодых отцов, стоящих под окнами. Нет более счастливого события в жизни человека, чем рождение ребенка.

Евгений Николаевич тоже очень любит весну. Настроение его в тот день было приподнятое.

С улыбкой вошел он в пятую палату, где лежала смешливая черноволосая Карина. В третий раз она приезжала в роддом. И в третий раз акушерка, приняв ребенка, говорила: «Вот так молодец родился, богатырь!»

И малыш Карины, которого родители сразу же окрестили Ванькой, появился на свет весом четыре с половиной килограмма и ростом 54 сантиметра.

– Ну, как, Карина, твои богатыри? – улыбнулся доктор.

– Все в порядке, – ответила она и как-то странно посмотрела на Шалагинова. Всегда бойкая на язык, она была сегодня тиха и задумчива.

– Плохо себя чувствуешь? – он потрогал лоб Карины.

– Мне поговорить, – ответила она.

– Я даже не мог предположить, – говорил он мне, – какой сюрприз меня ждет.

Вот ведь женщины, ни в какие рамки не укладываются, никогда не знаешь, что творится у них в душе.

Они шли по коридору. Он впереди, она чуточку отстав. Он слышал, как напряженно она вздыхает, и пытался понять, с какой просьбой она к нему обратится. Возле детской палаты остановился. В глубине комнаты безутешно плакал ребенок. По плачу он определил, что плачет девочка, мать которой сбежала из роддома на следующий день.

Девочку назвали Ирочкой и стали готовить документы, чтобы отправить ее в дом ребенка.

Сердце больно сжалось, он хотел войти в палату и успокоить ребенка, но плач утих.

– Когда я обернулся, – рассказывал он, – то увидел Карину. Она держала на руках малышку и что-то нежно ей шептала.

– Об этом и хотела я поговорить, – она просительно посмотрела на доктора, – хочу, чтобы у Ваньки была сестренка для полного счастья.

Ольга Шило